Париж Франция

Photonews | Фотографы | О, Париж…

Ведь у большинства россиян представления о нем окутаны романтическим флером: Монмартр, где обитают сплошь художники и поэты; набережные Сены с влюбленными парочками; бульвары, сияющие огнями вечером… Огни, влюбленные и бульвары остались, но сегодняшний Париж уже не та художественная столица мира столетней давности, в которую стекались молодые таланты со всех концов света. О «том» Париже до нас дошли лишь смутные воспоминания: так пустая коробка из-под дорогого табака еще долго хранит кружащий голову аромат. И еще сохранились фотографии того времени, немые, но такие красноречивые рассказчики. Миф о Париже творили не только поэты и художники, но и фотографы. Фотография сама многим обязана Парижу. Здесь она родилась: парижский бульвар Л. Дагер сфотографировал в 1839 году, и это была одна из первых фотографий в мире. Надар первым снимал Париж с воздуха, с аэростата, и он же впервые спустился с фотоаппаратом под землю, в парижские катакомбы. Не перечесть фотографов, влюбленных в этот прекрасный город, создавших волнующую визуальную «Сагу о Париже». А первым из них был Эжен Атже, отставной актер, на склоне лет нашедший свое истинное призвание в фотографировании «своего» любимого Парижа. Атже первым вышел со своим громоздким фотоящиком на треноге на парижские улицы, где столики бистро стояли на тротуаре – известно, что парижане живут на улице, – а на углу играл старый шарманщик. Прекрасный мастер, фотограф-бытописатель Парижа, Эжен Атже получил широкое признание лишь в самом конце жизни, когда «в 1925 году две тысячи его негативов приобрела американка, фотограф В. Аббот. Она опубликовала их в книге об Атже. И тогда имя фотографа стало известным. Но деньги и славу Эжен Атже встретил уже старым, больным человеком» (С. Морозов. «Творческая фотография», стр. 116-117). Э. Атже был провозвестником будущего стиля «фотографии жизни», но подлинным виртуозом репортажно-жанровой съемки стал его преемник Брассай – это его псевдоним; в 1924 году он, Дьюла Халас, уроженец Трансильвании (Румыния) приехал в Париж, в который он страстно желал попасть с детства, чтобы закончить свое художественное образование. До этого Д. Халас учился рисунку, живописи, скульптуре в Будапеште и в берлинской Академии художеств. Ярко талантливый и дружелюбный Халлас быстро стал своим в среде художников-авангардистов 20-х годов: Кокошки, Мохоли-Надя и Кандинского. Приехав в Париж, Д. Халас, ставший Брассаем, легко влился в международный интернационал художников на Монмартре. «Когда наступает ночь, он с восторгом присоединяется на левом берегу Сены к миру художников, интеллектуалов, иностранцев, а также искателей приключений и дам полусвета, ставших легендой квартала Монпарнас. В течение ночи он беседует в «Ля куполь» с Андре Кертесом, своим соотечественником, с Сальвадором Дали, а когда добирается до «Ротонды», он присоединяется к Манн Рею, Генри Миллеру и другим», – рассказывал об этом периоде парижской жизни Брассая искусствовед Аньес де Гувьон Сан-Сир. Знакомство с творчеством Э. Атже, состоявшееся в это время, должно было оказать на Брассая глубокое влияние. Он восхищался снимками Атже, а первые успехи на фотографическом поприще привели молодого художника к пониманию, что фотография предоставляет такие широкие эстетические возможности, которые недоступны живописи. Но Брассай-художник не хотел подражать Атже-фотографу, в своих опытах он стремился к созданию необычной атмосферы – Брассай нашел ее в экстравагантной ночной столичной жизни, в которой он чувствовал себя, как рыба в воде. Так родился замысел «Ночного Парижа», работа над которым началась в 1929 году. Панорама жизни французской столицы, которую Брассай создал в последующие годы, была не только чрезвычайно широка и разнообразна, но и очень демократична. Как художник, он любуется живописными эффектами ночного освещения – как в снимке «Мосты» с отражением фонарей в тихой Сене или сверкающими рельсами, изогнувшимися прихотливой дугой («Вокзал Сен-Лазар»), а колоритные типажи полуночной столицы привлекают внимание возможностью сфотографировать выразительные жанровые сценки. Героями «Ночного Парижа» стали дюжие грузчики и торговцы знаменитого центрального рынка «Чрево Парижа», колоритный шофер грузовичка той поры, продавец зелени с дырявым фартуком из рваного мешка – все снято в свете уличных фонарей (когда высокочувствительных пленок еще и в помине не было!). И, разумеется, без всяких блицев, которых также еще не существовало. Да если бы и существовали фотовспышки, Брассай-художник не стал бы портить живописное ночное освещение того же «Блошиного рынка». Проникновение Брассая в парижскую ночную жизнь поразительно. Он много снимает в бистро и кафе, где веселятся и танцуют, ссорятся и целуются: в одном из них шумит «Негритянский бал», в углу другого уединилась гомосексуальная пара, здесь веселится «Кончита с моряками», а поодаль восседает сводня «Мадам Бижу», дебелая особа, обвешанная бусами из дешевого жемчуга и с перстнями на всех пальцах; она жестоко смотрит на вас, зло поджав накрашенные губы. В процессе съемок стали складываться серии, такие как, например, «Удовольствие»: «Фоли-Бержер» с танцующими парижанами, «Поющая Кики на Монпарнасе», «Ярмарка», «Качели» и другие. Разнообразны уличные сюжеты, снятые Брассаем: «Итальянский квартал», «Писсуар», «Два бандита» (самые настоящие бандюги – как они согласились на съемку, уму непостижимо!), «Молодая проститутка» и т.п. Творческий путь Брассая был долгим и успешным. Он известен не только как большой мастер репортажно-жанровой съемки, певец любимого им Парижа, но и как новатор-фотохудожник, увлеченный поисками необычной образности, которую находил в сюжетах и мотивах, на которые обычно не обращают внимание. Он первым увидел странные и неожиданно-пугающие образы и надписи, которыми Время разрисовало старые кирпичные стены парижских домов (серия «Граффити, цвет, 60-е гг.). Сюрреалистические пристрастия ярко проявились в серии «Растения»: заглянув в глубь цветка или взяв проросший клубень картофеля, Брассай сотворял фантастические фотосюжеты, яркие и загадочные. В начале 50-х годов, Брассай, уже признанный европейский фотомастер, вошел вместе с Р. Капа, Д. Сеймуром, В. Бишопом в знаменитую международную фотогруппу «Магнум», созданную А. Картье-Брессоном в 1949 г. Можно предположить, что успех «Ночного Парижа» Брассая подтолкнул известного писателя Илью Эренбурга к намерению создать свой фотоальбом «Мой Париж». С 1924 года писатель снова в Париже с женой Любовью Козинцевой, художницей; поселяются надолго, основательно, до 1940 года, до начала Второй мировой войны. В этот период Эренбург пишет свои парижские романы, последний из которых «Падение Парижа» (1940 год) принес писателю мировую известность. Через десятилетия в книге «Люди, годы, жизнь» Илья Эренбург будет вспоминать: «Это было подлинной страстью… Фотографии, которые меня увлекали, были человеческими документами, и, не будь на свете бокового видоискателя, я не стал бы бродить с аппаратом по улицам парижских окраин». «Туристов возят на Елисейские поля, на площадь Оперы, на Большие бульвары; я туда не ходил с моей «Лейкой», а фотографировал рабочие районы: Бельвилль, Менильмонтан, Итали, Вожирар – тот Париж, который полюбил в молодости». (Здесь напрашивается ремарка-вопрос: а не лукавил ли писатель немного? С чего бы «в молодости» завсегдатаю монпарнасских кафе полюбить рабочие кварталы? Может, все дело в том, что предполагаемая фотокнига готовилась для советского издательства в Москве, и известная заданность в выборе сюжетов изначально должна была присутствовать при фотосъемке?... ) «Я фотографировал не чужой мне город и не пытался выдать наблюдения туриста за реальную жизнь: я знал назубок улицы, скамейки, людей». «Альбом моих фотографий с написанным мною текстом был издан в Москве. Эль Лисицкий сделал обложку и фотомонтаж – я снимаю с помощью бокового видоискателя, причем у меня четыре руки: две держат фотоаппарат, другие две стучат на пишущей машинке». Фотоальбом «Мой Париж» не имел успеха ни в самом Париже, ни в Москве. Французы, не без оснований, посчитали книгу тенденциозной, пристрастно-разоблачительной, искажающей истинное лицо Парижа. В СССР в начале тридцатых годов быстро усиливалось партийно-идеологическое давление; Эренбурга наиболее правоверные критики винили, что недостаточно показана борьба французского пролетариата. Популярный публицист Д. Заславский писал: «Книга Эренбурга разоблачает Париж, но она разоблачает и самого Эренбурга… Боковой видоискатель оказал плохую услугу Эренбургу. Он снимает действительно только то, что «в стороне». Заканчивая рассказ в своих воспоминаниях о работе над фотокнигой, писатель с горечью скажет: «…вот я пишу уже полвека и слышу все то же: «Не то снимаете, товарищ! Повернитесь-ка налево, там достойная модель с добротной, твердо заученной улыбкой…» «Лейку» я вскоре забросил. Не было на нее времени», – подвел итог Эренбург. Остается добавить, что весь фотоматериал – полторы тысячи авторских негативов и отпечатков – погиб в 1940 году, когда фашисты заняли Париж. На состоявшейся недавно выставке «Париж Ильи Эренбурга» в музее А. Ахматовой в Фонтанном доме в Петербурге, организованной биографом писателя Б. Фрезинским, были представлены альбомные фотографии в компьютерной обработке, близкие к утраченным оригиналам. Э. Атже, Брассай, Эренбург запечатлели, каждый на свой лад, тот Париж, который безвозвратно исчезал уже в двадцатые годы прошлого века. Вернувшийся в Париж в 1924 году Эренбург с грустью отмечал: «Старая «Ротонда» исчезла… Сменилась эпоха. Художников и поэтов вытеснили иностранные туристы. Бестолковая жизнь былых лет стала модным стилем людей, игравших в богему… Кафе Монпарнасса были переполнены: огни довоенной «Ротонды» притягивали… молодые художники за гроши расписывали шали или изготавливали эксцентричные безделушки для приезжих американок… Караваны туристов превратили Монпарнасс в район ночных развлечений. В «Сигаль», в «Жоке» танцевали до утра, а красавица Кики с глазами совы печально пела скабрезные песенки». Как гибнущая мифическая Атлантида «тот» легендарный Париж медленно погружался в темные глубины Времени. Париж по-прежнему влечет фотографов, и рождаются новые прекрасные снимки, и выходят в свет интересные фотоальбомы, но это уже новый Париж, и это уже совсем иная история.

Используются технологии uCoz