Париж Франция

Дорога перемен: Увидеть Париж и умереть | КиноКадр

« » (“Revolutionary Road”), 2008 По роману Ричарда Йейтса Режиссёр: Сценарий: Джастин Хэйт Оператор: Композитор: Продюсеры: Бобби Коэн, Сэм Мендес, Скотт Рубин В ролях: , Кейтс Уинслет, , , Мария Русело и другие. Что общего у Сэма Мендеса, Кейт Уинслет и Леонардо ди Каприо? Кроме очевидных семейно-дружеских и кэмероновско-оскароносных связей, теперь укреплённых и совместным проектом, есть ещё кое-что. Как минимум для троих участников съёмочной группы «Дороги перемен» поистине судьбоносным стал 1912 год. И пусть родились они значительно позже, но именно тогда произошли события, повлиявшие на их будущую творческую жизнь. Итак, в 1912 году затонул . Стоит ли напоминать о том, какое значение имел одноименный фильм в карьере двух актёров, и как истово поклонники одного из самых знаменитых кинодуэтов девяностых жаждали воссоединения Кейт и Лео на экране? Также в 1912 году в труппу МХАТа пришёл Михаил Чехов — замечательный актёр, впоследствии эмигрировший в США, где, несколько переосмыслив идеи Станиславского, основал знаменитую актёрскую школу, влияние которой на все последующие поколения голливудских актёров огромно. Среди его прямых учеников были , . Позднее его идеи повлияли на Пола Ньюмана и Роберта де Ниро, а через последнего — на Ди Каприо, который не раз называл «молодого Вито Корлеоне» своим любимым актёром. И, наконец, именно в 1912 были впервые изданы англоязычные переводы пьес Антона Павловича Чехова: их неоднократно ставил на театральной сцене Сэм Мендес, они же во многом повлияли на его «Дорогу Перемен». Что же чеховского в этой классической семейной драме, затенённой несбывшимися надеждами пригорода и ярко освещённой фарами машин из середины пятидесятых? Каждый персонаж говорит о своём, не слыша собеседника. Каждый из героев знает и чувствует правду о другом, но при этом не понимает себя. Услышав правду о себе, раздражается так, словно его оклеветали. Герои проявляют друг к другу удивительную жестокость, испытывая при этом искреннюю взаимную привязанность. Судьба их предрешена — и не столько обстоятельствами, сколько собственной натурой и склонностью к саморазрушению. И всё это на фоне уютного дома, ухоженной лужайки и то бурных, то умиротворённых чаепитий с соседями и семейных завтраков. И что бы ни происходило с героями, какие бы ошибки они не совершали, какими бы идеалистами, глупцами или эгоистами не казались, зритель неизменно сопереживает им, испытывая к этим несчастным людям сочувствие, граничащее с состраданием. В этом и есть дух чеховских пьес, а в умении воплотить его на экране проявилось режиссёрское мастерство Сэма Мендеса. Едва ли он сознательно стремился пригласить Чехова на ланч на Революшинари-роад, что всего в часе езды от города с офисными клерками в серых костюмах и в целой вечности от Парижа, где всё по-другому и можно жить, ощущая полноту каждой минуты своей счастливой жизни. Но фильм Мендеса представляется частью богатой литературной и кинематографической традиции, где уже были неудовлетворённые провинциальной жизнью жёны и ненавидящие работу мужья, стремящиеся изменить жизнь и не способные к переменам. Финал этих историй всегда предрешён. Флобер, Чехов, Ричард Йейтс, Том Перотта — все они с разной степенью таланта рассказывали о вечной проблеме человека: о мучительном несоответствии жизни, которую он ведёт, той, которую ему хотелось бы прожить. Экранизируя Йейтса, Мендес столкнулся с весьма традиционным содержанием. Более того, он облёк его в традиционную форму, чем напомнил подход к материалу ещё одного режиссёра, чей фильм по воле прокатчиков вышел на наши экраны почти одновременно с «Дорогой перемен» — Клинтом Иствудом и его . Оба не стесняются в наш век смешения стилей выдерживать чистоту жанра, сохраняя до конца фильма заданный с первых сцен ритм. И поступают они так не из-за консервативности взглядов, не из-за неспособности изящно переплести несоединимое, а только потому, что считают жанровую и стилевую целостность необходимым условием гармоничного существования своих героев в глубоко драматических обстоятельствах. Оба режиссёра чутко относятся к актёрам, отдавая их таланту пятьдесят процентов драматического напряжения фильма. Внимательны и точны они и в выборе операторов. И хотя манера Роджера Дикинса отличается от почерка Тома Стерна, но в некоторых их решениях есть концептуальная схожесть: стоит вспомнить панораму с чёрными зонтами Стерна и сцены с одетыми в одинакового покроя костюмы и шляпы клерками у Дикинса. «Дорога перемен» и «Подмена» — редкое в современном кинематографе явление, когда содержание и эмоциональная наполненность определяют форму — отсюда размеренность, даже некоторая эпичность картины; камера внимательна к героям и способна поймать любое изменение в выражении их лиц. Никакой спешки: динамика проявляется скорее в накале эмоциональных переживаний персонажей, чем в монтаже и работе камеры. Некоторым зрителям, привыкшим к стремительным погоням из последнего Бонда, подобная неспешная манера может показаться слегка унылой, а история затянутой. Но и они смогут уловить ритм картины Мендеса, если вспомнят, что умеют не только смотреть кадр, но и всматриваться в него. А уж Дикинс постарается вознаградить их за умение вглядываться, подарив им кадры, вовлекающие в саму атмосферу истории: огни ночного города, резкие тени и яркие краски сцены в баре, эпизоды на вокзале, кадры с видом на лужайку из дома Уиллеров… А Томас Ньюман наполнит всё это музыкой, которая так отчётливо и выразительно передаст суть драматургии и настроение эпизода, что покажется более неотделимой от судеб и характеров героев, нежели диалоги из романа Йейтса. Сам Йейтс, с одной стороны, выиграл: благодаря Кейт, Лео и Сэму новая волна интереса к его роману неизбежна. С другой стороны, он остался в проигрыше — как ни странно, из-за того, что сценарист слишком внимательно отнёсся к тексту первоисточника: текстуально оставил больше, чем следует, судя по всему, почти не изменив некоторые диалоги, между тем текст написанный и произнесённый имеет разную смысловую и даже эмоциональную окраску. И без того слегка тяжеловесная из-за своей расхожести фабула о кажущихся счастливыми, но глубоко несчастных американцах, мечтающих убежать от себя и опостылевшей жизни в Европу, порой ещё более отягощается слишком уж литературными репликами героев. Диалоги, правда, оживают благодаря замечательной и вполне «по методу» Михаила Чехова игре актёров, в чьих устах они кажутся искренними и глубоко пережитыми. Это в равной мере относится к Уинслет, Ди Каприо и ко всем остальным исполнителям, в особенности ко всему неординарному экранному семейству Кэти Бейтс: Майклу Шэннону и Ричарду Истону. Надолго запоминается игра последнего в финальном эпизоде, где героиня Бэйтс делится с мужем мнением о жителях дома на Революшинари-роад; в этой сцене Мендес, как в отдельном спектакле, выразил суть всей истории: подмеченные и подчёркнутые режиссёром детали более выразительны, чем любой из многозначительных диалогов. И кажется, что в кино Сэм Мендес следует наставлению Антона Чехова: «Берегись изысканного языка. Язык должен быть прост и изящен». До встречи в кино.

Используются технологии uCoz